Олег Языков - Крылья Тура. Командировка [2 том полностью]

— Здравия желаю, товарищи! Вот, нападение хулиганов… Впятером на девушку и моего друга. Он, кстати, военнослужащий, в отпуске. А теперь отпуск и продлится, на срок больничного. Порезали его, сволочи!.

— Товарищ капитан! А этот-то и не дышит… — окликнул меня один из милиционеров, склонившийся к парню с ножом.

— Спокойно, товарищи! Не толпитесь! Сейчас во всем разберемся!

Вот и погуляли, называется… Обмыли награду. Что суд грядущий мне готовит?

Будем посмотреть.

Глава 9

Как сказал поэт — "Моя милиция меня бережет…" Да, тогда это еще было, тогда так можно было сказать с полной уверенностью…

Тяжелое время было, но какое-то чистое, что ли… искреннее. Двери, считай, и не запирались, дети, как воробьи, счастливо и в полнейшей безопасности возились по своим мелким делам во дворах, ночью по улицам ходить не боялись. Действительно — человек был хозяином необъятной Родины своей. А напал враг, так тоже все просто. Вот — рядом с тобой друзья, а там, напротив, — враги! И все ясно и понятно! Сейчас, конечно, можно сморщить губы и процедить небрежно и свысока: "Примитив! Совок! Коммунячья пропаганда!" И кое-кто на это поведется, кое-кто будет также пытаться скривить губу, пристраивая на свою дебилоидную морду выражение крайнего интеллектуального презрения и превосходства.

До тех пор, пока по этой самой морде ему кто-нибудь не выпишет кулаком. А потом — "Милиц…" — ан, нету уже рабоче-крестьянской милиции-то! Тогда — "Полиция!" — ага! Еще скажи — фельджандармерия! Не интересуешь ты их, парень! Сложно тебя защищать и хлопотно, понимашь?! Да есть ли вообще смысл из-за тебя суетиться? Да еще с угрозой для собственной безопасности? Да пошел, ты… У порядочных людей есть бодигарды, они и позаботятся о достойных и финансово благополучных членах нашего общества, а ты, плесень, скребись себе в темный уголок и не отсвечивай там! И не вздумай опять кричать — "На помощь! Убивают!" Не до тебя, сейчас. Нам надо свою высокую зарплату перед хозяевами жизни отрабатывать…

Примерно такие носились у меня мысли в голове, пока работники милиции споро опрашивали свидетелей, снимали показания с уцелевших "плохишей-промокашек", и заполняли бланк протокола.

Лида, всхлипывая и слизывая катящиеся по щекам слезы, бинтовала руку Анатолию, который радостными глазами уставился ей в макушку, дожидаясь, когда же она поднимет к нему лицо, чтобы тут же чмокнуть в мокрые от слез глаза.

Боевая Капитолина притащила из дворницкой чей-то старый халат и набросила его на труп бандита. Кучкой стояли женщины, что-то активно, с душой, обсуждая и комментируя… В общем, все были при делах…

Все, кроме меня. Конечно, я не думал, что меня сейчас будут арестовывать и вешать обвинения в непредумышленном убийстве. Но и того, чем закончилась эта сцена, я не ожидал.

— Вот и все, товарищ капитан! Позвольте еще взглянуть на ваше командировочное предписание? Я его реквизиты на всякий случай запишу… так, номер… от… Штаб ВВС. Цель не указана? Понимаю, военная тайна! А что праздновали-то, если не секрет? Да ну-у-у! Нет, правда? Поздравляю! От всей души поздравляю вас, товарищ капитан! Желаю, так сказать, дальнейших успехов… и быть живым и здоровым!

— Что вы говорите? А, труп! А что — труп… Сейчас придет труповозка, мы ее уже вызвали, да и заберет его. Все, отмучился Костик… Говорили ему, предупреждали — не понял, не захотел понять! Ка-а-к же! Блатной! В авторитете! А вот он, авторитет — получил в раз в морду, и накрылся дворницким халатом-то. И вся карьера фартовому тут и вышла! А остальные? А остальные получат за хулиганство и нарушение общественного порядка, поработают немного на свежем воздухе… Пока в башке не прояснится, что так шалить нельзя. Да вы за них не беспокойтесь, товарищ капитан! Эти хлопцы нам известные, присмотрим мы за ними.

— …Расписаться в протоколе? А зачем? Вы в протоколе не фигурируете. Нападение ведь было на гражданина, — виноват, — сержанта Рощина? Вот он там и указан. Как потерпевший. А то что вы пришли на помощь боевому другу и осадили шпанюков — так это ваш, можно сказать, гражданский долг, товарищ капитан! Что тут непонятного? И какие еще могут быть разбирательства, когда дело-то абсолютно ясное? Зачем нам извещать военную прокуратуру, ждать от них дознавателя, бумаги пересылать туда-сюда? А вы, я извиняюсь, через пару-тройку дней — фью-ю-ть! Обратно на фронт! А у меня на участке — висяк! Да еще и какой висяк — по простой хулиганке. Да меня начальство со свету сживет с этим делом. Нет — показания свидетелей есть, дело мне представляется совершенно ясным, а то, что эта блатота на ногах не удержалась и голову себе о бордюр разбила, вас, товарищ капитан, никаким боком не касается. У вас — свои дела, у нас — свои… Ну, мы закончили. Разрешите быть свободными? Всего доброго! Еще раз поздравляю с высокой наградой!

Старший лейтенант милиции отошел к своим работникам в темно-синей форме, а я забрал смущенного Анатолия из рук Лидочки.

— Все, Лида, все! Детям пора баиньки! Спокойной ночи, малыши. Завтра еще наговоритесь — придешь ведь Анатолия проведать? Вот тогда и нашепчетесь. А теперь — по кроваткам! Пошли, варвар Конан ты наш! Кто это? Да был такой… Первый мечник королевства Дорна! Кто такой Дорн? А отличный такой парень, правда, работа у него трудная, много времени отнимает. Ему даже жениться некогда, понимаешь ли, Толя. Вот такие, брат, дела…

Следующим утром, наплевав на наш короткий отпуск, я потащил Рощина в ОКБ, а точнее — в весьма хорошо укомплектованную кадрами и медоборудованием санчасть Конторы. Там Анатолию руку осмотрели, наложили несколько швов и снова забинтовали. Поинтересовались, правда, чем это Толя так порезался? Банку с килькой пряного посола открывал? Пришлось рассказать о героическом поступке художника Рощина, в рукопашной схватке обезоружившего преступника. Я даже предъявил копию протокола с описанием битвы. На всякий случай я взял в санчасти справку о ранении сержанта-отпускника Рощина. Вдруг ему приспичит еще пару дней провести в обществе Лидочки? А что? Он это своей кровью заслужил. Я так же не поленился зайти к режимщикам и проинформировал их о происшествии с местной гопотой. Никакого ажиотажа мой рассказ не вызвал, но фамилию старшего милиционера мужики все же записали, пообещав при случае поинтересоваться как там дела.

Раз мы попали в Контору, то не могли не забежать в цех завода. Просто посмотреть на готовые истребители. А их уже стояло ровно одиннадцать штук. Причем — практически все были уже перекрашены по предложенной Анатолием схеме. Вблизи выглядело это забавно и непривычно, а вот в небе или на фоне земли — этот камуфляж, я думаю, будет замечательно выполнять свою главную задачу — по возможности как можно дольше укрывать истребитель от чужих глаз.

Оставив Анатолия в цеху, — в него сразу вцепились и производственники и конструкторы, я прошел в корпус КБ и нашел ведущего инженера.

— Вот, Константин Владимирович, не успели уйти в отпуск, как пришлось вновь вернуться… Да так — пустяки… Толю у нас бандюганы ножом поцарапали, в медсанчасть заходили. А раз уж зашли — я сразу к вам. Какие новости? Что с самолетами?

Оказалось, что и новости были и предложения для меня. Учитывая, что заложенные по обновленным чертежам 17 истребителей были уже все практически готовы, последние три-четыре машины ждали установки вооружения, некоторых приборов, покраски и можно было их облетывать, было решено собирать группу летчиков, которые будут проводить войсковые испытания новых истребителей на фронте. Меня приглашал на беседу Яковлев. Это мы вовремя зашли.

— Здравия желаю, Александр Сергеевич!

— Здравствуйте, Виктор Михайлович! От всей души поздравляю вас с присвоением высокого звания Героя Советского Союза!

— Всегда готов! — отмахнул я шутливое пионерское приветствие. Яковлев был в костюме. Будь он в форме, я бы себе этого, конечно, не позволил бы.

— Вижу, вижу — настроение хорошее!

— А что, Александр Сергеевич, намереваетесь испортить?

— Да нет, капитан, — я насторожился, — наоборот — может, и обрадовать! Принято решение о проведении войсковых испытаниях истребителя. Как вы и просили, нам дали возможность выбрать район испытаний. Можно и в районе Курска и Орла. Правда, в Генштабе немного удивились нашей просьбе, но почему — я не совсем понял…

Зато я совсем понимаю… Дальше, дальше!

— Так вот! Передавать сделанные самолеты в какую-нибудь боевую часть — не очень-то разумно. Мы им поломаем всю боевую работу, внесем сумятицу с разными модификациями самолетов, особенностями их обслуживания, обеспечения запасными частями и так далее. Это всем ясно.

Принято решение — создать либо усиленную, сверхштатную эскадрилью, оперативно подчинив ее какой-нибудь действующей части, либо — сформировать отдельную авиационную группу с прямым подчинением воздушной армии фронта и впоследствии, по завершении фронтовых испытаний, развернуть на базе этой группы истребительный полк. Лишним нашей армии полк, освоивший новые истребители, точно не будет! А как ваше мнение, Виктор Михайлович?